Смертельная глупость Хрущёва

Пока наследники «оттепели» и «перестройки» спорят о том, насколько Сталин был плох, а ПАСЕ занимается политическим хулиганством и осуждает «коммунистические тоталитарные режимы», вера в Сталина «крепнет в душах и сердцах» граждан.

С этой точки зрения роль хрущевского «разоблачения» вообще минимальна.

Сколько бы Сталина не разоблачали при «оттепели», сколько бы ни стенали шестидесятники, сколько бы ни кляли при «перестройке» — десятилетия власти «антисталинистов» оказалось достаточно, чтобы перечеркнуть все проклятия и практикой доказать, кто народу милее.

Но дело, все-таки, не в этом. При Хрущеве осуждение Сталина рассматривалось в своем не антикоммунистическом, а вполне «социалистическом» понимании. Как осуждение его перегибов и «преступлений» самими коммунистами. Сегодня «коммуниста-антисталиниста» найти сложнее, чем поклонника Горбачева или «правозащитника-ельциниста».

С этой точки зрения, хрущевский доклад, принеся массу неприятностей коммунистам, никакой роли «очищения социализма» не выполнил. В отношении к Сталину общество делится на «коммунистов-сталинистов», некоммунистов-сталинистов и антикоммунистов-антисталинистов. А это значит, что с системной точки зрения он был простой и очевидной глупостью и ошибкой. То есть, по выражению Талейрана, хуже, чем преступлением.

Дело вообще, не в «сталинских репрессиях». Масштабы их, с одной стороны, давно выявлены и не идут ни в какое сравнение с тем, что ему приписывают неврастенические обличители. С другой стороны, они этого все равно не признают и продолжают, как органчики Салтыкова-Щедрина, твердить неизвестно откуда взятые цифры о «десятках миллионов сгинувших в лагерях».

Реальные цифры стали известны еще в конце 80-х гг., еще в результате деятельности комиссии «советского Маккарти» — Александра Яковлева. Как только они были выявлены, деятельность комиссии начала сворачиваться.

За период с 21 по 53 год по политическим статьям к «высшей мере» было приговорено порядка 800 тысяч человек, к разного срока заключению – еще примерно 3 миллиона 200 тысяч. Это за треть века в стране с 200 миллионами населения и предельным обострением социально-политической борьбы. При этом на политические статьи списывалось не поддающееся учету количество уголовных преступлений, поскольку позволяло пропускать уголовников через «упрощенную форму судопроизводства».

Все это давно известно, эти цифры задокументированы, но как только оглашаются в рамках любой дискуссии, реакция бывает двух видов.

Первая, более нервная и экзальтированная: «Да что вы говорите! Да какие 800 тысяч! Да какие три миллиона! Да Солженицын пишет про 40 (60, 80 и т.д.) миллионов!» При чем здесь Солженицын (который, не исключено, увидев последствия в частности и своих писаний, давно кусает локти, в душе проклиная все написанное) и почему это его данные более точны, чем данные архивов – просто игнорируется.

Вторая, более респектабельная: «Да что, этого мало? Да каждая жизнь самоценная, да каждая слезинка ребенка…» и т.д. Суть вопроса тем самым подменяется. Либо вы говорите о каждой слезинке – и тогда не забывайте о каждой слезинке из моря слез, к которым привела антикоммунистическая и антисталинская истерия для народов СССР, либо отвечайте за свои слова и не несите бред про десятки миллионов.

Все это доказывает только одно: что для впадающих в истерику антисталинистов абсолютно безразлична историческая правда, им абсолютно безразлично, сколько пострадало (за дело или не за дело). Им важны мифы, позволяющие клеймить не столько Сталина, сколько созданный им строй и созданную экономическую систему, в которой не было частной собственности.

В этом плане вся эта истерия – обычная классовая злость и удовлетворение чувства классовой и имущественной ненависти тех, кому сам строй при котором частной собственности не существует, ненавистен в принципе, это обычная ненависть угнетателя к восставшему угнетенному.

Конечно, Хрущев и поддержавшая его часть партийной элиты имели в виду не это. Более искренняя их часть действительно была травмирована репрессиями против своих соратников (действительно, не всегда оправданными), другая – просто хотела гарантий безнаказанности. Недаром именно в эти годы, годы «оттепели», был установлен запрет на контроль за жизнью партийных чиновников со стороны правоохранительных органов – что и открыло дорогу более поздней коррупции.

И все-таки, дело и не в этом несоответствии реальных масштабов репрессий, которые, на деле, были не больше, чем аналогичные, но иначе оформленные репрессии в этот период даже в самых «демократических» странах мира.

В США, например, перед войной была проведена масштабная кампания борьбы с «с нацистскими шпионами», а в рамках которой политически неблагонадежные, с точки зрения администрации Рузвельта, персоны просто отстреливались на дому, с публикацией сообщений в прессе: «Мистер Смит уехал в Канаду. Мистер Джонс скончался от сердечного приступа». Подписи Рузвельта стоят под списками, по которым сотня тысяч человек подчас бросалась в концлагеря чисто по этническому признаку.

Любителям вспоминать про убийство Кирова неплохо ознакомиться с историей убийства губернатора Хью Лонга, собиравшегося в Демократической партии конкурировать с Рузвельтом за выдвижение на пост президента.

Кстати, как там убили Рохлина? Почему внезапно умер Собчак? Как с обстоятельствами гибели Лебедя и Евдокимова? Как-то очень вовремя для демократической власти со всеми случались «случайные» несчастья. И почему в 90-е годы тюрьмы, оставшиеся после «тоталитарного Советского Союза» оказались переполненными вдвое, по недавнему признанию Глеба Павловского?

В любой стране мира в 30-е годы явных или неявных репрессий было не меньше, чем в тоже время в СССР. Но американцам никогда не приходило в голову устраивать по этому поводу публичных покаяний или разоблачать «культ личности Рузвельта».

По одной простой причине. Власть зиждется на легитимности. А принципы легитимности – это «социально значимые верования, обосновывающие право элиты приказывать и обязанность масс подчиняться». Покушение на эти верования – разрушает их, разрушает власть, разрушает, в конечном счете, общество.

Когда эти принципы разрушают противники системы – это нормально и оправданно. Когда антикоммунисты обвиняют Сталина в том или ином – это понятно, потому, что их задача – бороться с коммунистами. Говорят они при этом правду или нет, — вопрос второй. Правда, не надо забывать, что преступление – вообще непременный атрибут власти, такова ее природа.

Когда Сталина осудили коммунисты – это была глупость, вне зависимости от того, правду они сказали о нем или нет. Хотя, в основном они сказали неправду. Перечитайте доклад Хрущева: ни одного подтвержденного факта. Набор проклятий, которые без труда можно изрекать про любого не нравящегося тебе политика.

Основная глупость и основная ошибка заключалась в том, что не был учтен на тот момент сакральный характер образа Сталина, мифа о нем. Мифа не в смысле «неправды», а в смысле того же «социально значимого верования». Разрушая этот миф, эту веру, Хрущев обрушивал основания общественного устройства.

К тому моменту из сорока лет существования Советской власти практически три четверти этого срока были связаны со Сталиным. Кем он был в действительности, с этой точки зрения вообще не имело значения. Важно было, что общество верило в его величие. Не только партия, не только коммунисты, — в него верила страна. Более того – в него верили сотни миллионов сторонников СССР в мире.

Как недавно вспоминал Вячеслав Никонов, вовсе не принадлежащий к коммунистическому истэблишменту, Молотов однажды сказал ему, что если до 20 Съезда до 70% людей в мире верили СССР и симпатизировали ему, то после доклада Хрущева число сторонников стало неуклонно сокращаться. Из рядов компартии Франции вышли, узнав о докладе, до половины членов. Делегация компартии Китая во главе с Дэн Сяопином демонстративно покинула 20 Съезд.

Сегодня в ответ на безобидные карикатуры вполне просвещенного характера, толпы мусульман устраивают шабаши протеста, а политики один за другим соревнуются в толерантности, заявляя о недопустимости оскорбления чувств верующих. Хрущев сделал куда больше, чем сегодняшние датские или французские газеты.

Датчане не были мусульманами и могли позволить себе иронизировать над чужими предрассудками. Хрущев принадлежал к той же конфессии, пророка которой он позволил себе оскорбить. Либо он должен был быть забит камнями на том же съезде, — это было бы таким же нарушением сакральности по отношению к первосвященнику, и самому съезду, либо обрекал свою конфессию на глубокий кризис.

Выступление Хрущева, как и последующее Постановление ЦК, по сути дела, содержало в себе колоссальное неуважение, как к коммунистам, так и ко всему обществу, равно как и симпатизантам СССР во всем мире. В них увидели не людей, обладающих чувственным восприятием мира, а бессловесное стадо, готовое принять любое утверждение, если оно провозглашено партийным руководством.

Им, по сути, сказали: «То, во что вы верите – чушь и ложь. Приказываем отныне думать иначе». То есть, отвели роль того самого стада, в превращении в которое людей самих коммунистов обвиняли их противники. И, подойдя к ним с такой позиции, руководство КПСС невольно подтверждало справедливость такого обвинения.

Кроме того, в обоснование осуждения Сталина был заложен крупнейший теоретический и концептуальный порок, в будущем во многом парализовавший и партию, и общество.

Утверждалось, что репрессии оказались результатом применения тезиса о классовой борьбе в условиях создания социализма, и, соответственно, утверждалось, что в СССР уже к концу 30-х годов, а тем более – позже, не было социально враждебных групп, не было врагов социалистического строя, которые были уже устранены ранее.

Но именно этот тезис оказался опровергнут в конце 80-х, когда оказалось, что социально враждебные группы реально существуют. Они вели борьбу против социализма и СССР, а в общественном мнении насаждалась уверенность, что это не враги строя, а просто «люди, имеющие свою точку зрения», искренне радеющие за социализм.

Перестройка доказала несостоятельность основного концептуального положения, заложенного в осуждении Сталина и, парадоксальным образом, развенчала это осуждение, дав опору для самых «пещерных сталинистов».

Раз в конце 80-х оказалось, что классовые враги есть, и настолько сильные, что смогли разрушить строй и страну – значит, они тем более были и полвека назад. Значит, Сталин был прав. Значит, о необоснованности репрессий говорить не приходится. И, в результате, даже то здравое, что содержалось в самой политике, направленной на отказ от репрессивных мер, оказалось дискредитировано и лишено смысла.

Другой вопрос, что к середине 50-х годов ситуация складывалась так, что, с одной стороны, действительно надо было разобраться в справедливом и несправедливом эпохи репрессий, вернуть и оправдать тех, кто был отправлен в заключение неизбежным маховиком. С другой, даже большинство из обоснованно репрессированных в 30-е годы были в новых условиях социально не опасны.

Многие споры, по которым шли партийные столкновения в 20-30-е годы реально утратили актуальность, поскольку жизнь подтвердила правоту основного победившего партийного течения. Никаким троцкистам или рютинцам, каменевцам или зиновьевцам в конце 50-х гг. уже не пришло бы в голову оспаривать, как надо строить социализм, если он по факту уже был построен.

Существовала политическая возможность вернуть к гражданской жизни тех, кого пришлось изолировать за двадцать лет до этого, тем более было актуально вернуть к ней осужденных несправедливо.

Но проблема то в том, что к 56 году для этого вовсе не нужно было осуждать Сталина. Для этого просто надо было сказать, что успехи социалистического строительства и убедительная победа социализма в СССР и СССР в Великой Отечественной войне позволяют вернуть и амнистировать этих людей, что в новых условиях партия может позволить себе новую политику в отношении их.

Это, действительно нужно было сделать. Но без нанесения удара по сакральности самой системы, сделав освобождение свидетельством силы системы, а не проявлением глупости ее руководителей. За которую заплатила, в конечном счете, и вся партия, и вся страна.

Источник материала
Материал: Сергей Черняховский
Настоящий материал самостоятельно опубликован в нашем сообществе пользователем rft2 на основании действующей редакции Пользовательского Соглашения. Если вы считаете, что такая публикация нарушает ваши авторские и/или смежные права, вам необходимо сообщить об этом администрации сайта на EMAIL abuse@newru.org с указанием адреса (URL) страницы, содержащей спорный материал. Нарушение будет в кратчайшие сроки устранено, виновные наказаны.

Комментарии

комментариев 19

  1. Владимир:

    Бла-бла-бла…

  2. FLY_Slim Jr.:

    Много буков

  3. Ванёк:

    >>Правда, не надо забывать, что преступление – вообще непременный атрибут власти, такова ее природа.

    Что этим хочут сказать?

    • ZIL.ok.130:

      Что-что.
      Панда.
      Гэть!

    • FLY_Slim Jr.:

      Наверное что демократия не несёт за собой преступлений

    • 2244:

      организация даёт преимущество, преимущество — власть. любая организация — суть насилие. но некоторым нас рать, поэтому пальма дом родной. а альтернативные ещё и песни поют утреннему солнцу

  4. 2244:

    бисер

    • Ванёк:

      Висер.

      • 2244:

        опасные эксперименты во время петли нестерова, заканчиваются результатом за воротник… )

  5. Galuhka:

    Ага в позапрошлый четверг Стариков и Жирик на «Поединке» были, Стариков пришёл с цифрами, Жирик кроме воплей о кровавом тиране ничего не представил публике.

    • ZIL.ok.130:

      Зачем сыну турецкоподданного юриста цифры?
      Он—гу монетарий.
      Монетизирует восхищение властью и лично Им.

  6. Starik:

    Хорошая статья и радует что таких статей все больше, но…
    Много и хорошо сказано в защиту и оправдание СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ, а… БЫЛИ ЛИ ОНИ?! Я не оговорился.
    Что такое репрессии? Это когда сильный гнобит слабого, беззащитного в одностороннем порядке. А что мы имеем?!
    Один интересный ФАКТ тех времен. В 1939 году ставленник и сторонник Сталина Л. П. Берия возглавил НКВД и… начались РЕАБИЛИТАЦИИ. Не сразу: сперва были уволены 100 % высшего руководящего состава и около половины младшего и рядового состава (многие из них сели, за прошлые перегибы…), потом по комсомольским и производственным путевкам личный состав органов был увеличен (против прошлого) на 60%… А уж потом с 1939 по 1941 год была проведена первая реабилитация. Причем каждое дело тщательно изучалось и перепроверялось ( для чего и увеличили численность л/с). Всего было пересмотрено за это время более двух миллионов дел (2 000 000). Несколько сот тысяч были переведены из политических в уголовные (что то около 300 000 вроде), а БОЛЕЕ миллиона РЕАБИЛИТИРОВАНЫ (причем около миллиона или более так и остались в лагерях, что очень интересно… во время хрущевских реабилитаций в 50-х годах выпускали всех подряд… никаких личных дел не проверяя).
    Так что же так тщательно проверял сталинист Лаврентий Палыч в 39-41 годах. Да своих он освобождал, СТАЛИНЦЕВ! Были конечно среди реабилитированных и безвинно пострадавшие и не мало. Но в основном и в первую очередь это были свои — сталинцы! А в лагерях остались в основном противники Сталина — троцкисты!
    Что бы было понятно: в 1917 году, когда большевики взяли власть, их партия состояла из множества фракций (фракционность в партии была запрещена уставом где то перед войной или даже после нее). Каменевцы, Зиновьевцы, Ленинцы, Бухаринцы и еще более десятка фракций (и куча вождей к ним), но реально существовало только два течения: леворадикальные большевики — ТРОЦКИСТЫ и правые умеренные большевики — ЛЕНИНЦЫ (и еще болтавшийся между ними Бухарин). И реально было у революции два вождя (даже в газетах и листовках того времени писали: «Наши вожди Троцкий и Ленин» (и заметьте, Троцкий на первом месте). Причем более рыхлое (куча вождей) леворадикальное троцкистское крыло было гораздо многочисленнее и влиятельнее умеренного Ленинского. И это естественно: революция вовлекла в свою орбиту массы простого народа, для которого главное было «бей буржуев» и «грабь награбленное». Поэтому леворадикальные троцкистские лозунге были были более востребованы массами.
    Но вот гражданская война окончилась победой большевиков… а мировая революция (на которую так они рассчитывали)… потерпела поражение. Встал извечный русский вопрос «Что делать?» Вот тут то и произошел разлом, приведший к 37 году!
    Что предлагали умеренные (правые) большевики — ленинцы и сталинцы? Подготовиться к неизбежному новому мировому революционному подъему: наладить нормальную жизнь, восстановить экономику, перевооружить Красную Армию и встретить во всеоружии новую мировую революцию.
    Что предлагали леворадикальные большевики — троцкисты? «Сделать» мировую революцию: немедленно начать поход Красной Армии в Европу и тем вызвать там мировую революцию и ни поражение армии Тухачевского (ярого троцкиста) их не образумило, ни катастрофическое состояние России… да, Россия потерпит в этой войне поражение, но гибель первого пролетарского государства поднимет на революцию мировой пролетариат, «…русский народ должен принести себя на алтарь мировой революции…» (так дословно говорил Троцкий)!
    Русский народ немножко экстремал по натуре, но ни как не идиот… ну незахотел он на алтарь и поддержал умеренных (Сталина). Власть и влияние стали уходить из рук «левых» и к концу 30-х годов Сталин даже выставил Троцкого из России. Но троцкисты и после это продолжали оставаться влиятельной и большой (в смысле численности, силой): Коминтерн (который де юре стоял выше ЦК ВКПБ) полностью контролировался ими; в армии подавляющая часть высшего и среднего ком. состава (со времен гражданской) были троцкистами (почему основной удар в 37 году и пришелся на армию); партаппарат и гос. чиновники тоже в большинстве своем были троцкистами; и в НКВД (не смотря на то, что Сталину удалось пропихнуть на должность наркома своего, как он думал, человека — Ежова) было на всех уровнях достаточно троцкистов. Поэтому, когда на съезде в 36 году троцкисты сорвали предложенное «правыми» (сталинцами) проведение реформ, схватка между двумя идеологическими направлениями в руководстве партии стала неизбежной и начали ее именно троцкисты.
    И это была именно смертельная схватка двух сил, а не односторонние репрессии «злого Сталина» против «белых и пушистых»… ну а всевозможные злоупотребления в ходе нее (с обеих сторон) были то же неизбежны!
    И слава богу что в этой схватке победил умеренный Сталин, а не его радикальные опоненты. Иначе СССР (и, естественно, Россия и русский народ) исчезли бы с карты мира еще в 41 году и крови бы пролилось куда больше!!!
    К стати, в 53-м году троцкистам (причем ооочень умеренным) удалось взять реванш за 39-й и вернуться к власти. В итоге через неполных 30 лет погибли и СССР и Советская власть!..