Корея: прелюдия к войне 3
Игра подразумевает наличие игроков. Нет игроков — нет Игры. В Игре, которую мы взялись рассматривать, игроков было четверо. Четыре государства — США, Великобритания, Франция и СССР.
Игроки были разными, друг на друга непохожими, каждым из них двигали разные мотивы и куш они надеялись сорвать тоже разный — у каждого из них была своя цель.
Игра, в которую играют государства, это Игра волшебная, она позволяет каждому участнику выиграть то, что хочется именно ему. При том незначительном условии, что он выиграет, конечно.
Стол, за который уселись игроки, был столом очень большим и назывался он так — Пространство. В Пространство попал большущий кусок обоих полушарий планеты Земля к северу от экватора и события, прятавшиеся за коротеньким словом «Корея», имели характер глобальный. Посмотрим, чего хотел каждый из игроков.
США:
Их конечная цель была указана ранее — выигрыш они видели в перевооружении Германии. С точки зрения остальных игроков позиции США были не то, чтобы слабыми, но в определённом смысле уязвимыми, и именно на этом обстоятельстве строили свою стратегию три остальных участника.
Для того, чтобы понять, в чём состояла уязвимость такого мощного государства, как США, следует, сняв парочку слоёв реальности, разобраться с таким вроде бы широко известным элементом американской политической действительности как Isolationism.
У этого элемента глубокие корни, множество не только симпазантов, но и последователей, причём последователей не рядовых, а таких, что могут своим весом менять ту самую политическую действительность, американский «политический ландшафт». В идеологическом смысле сторонники изоляционизма имеют возможность опереться на такого авторитета, как Джордж Вашингтон и при каждом удобном случае ссылаются на знаменитую фразу из политического завещания Вашингтона (George Washington: Farewell Address to the People of the United States) — «It is our true policy to steer clear of permanent alliance with any portion of the foreign world» («… избегать постоянного союзничества с любой частью внешнего мира.»)
Идея проста, доходчива, а в случае американских реалий ещё и выглядящая выигрышной в самом прямом материальном смысле. «Хватит тратиться на других!»
Однако американский изоляционизм как и любое явление, связанное с человеком, отнюдь не так прост, как выглядит, его однозначность обманчива и способна ввести в заблуждение далеко не одних только простых умом людей русских, которые толкуют изоляционизм как железный занавес по периметру границ. Изоляционизм по-американски это вовсе не замыкание в себе к востоку от западного побережья и к западу от восточного, нет, более того, изоляционизм по-американски это даже и не уход от проблем мира.
Изоляционизм как его понимают в США это уход из Европы. И больше ниоткуда.
Американский изоляционизм это сокращение до какого-то необходимого (критического) минимума «присутствия» и «влияния» США в Европе, это предоставление Европы её собственной судьбе. «Пусть решают свои проблемы сами, чай не маленькие.» И такая позиция легко объяснима, так как американский обыватель в большинстве своём в том или ином колене выходец из Европы и в его подкорке Европа это не так «священные камни», как невообразимый гадюшник, откуда сбежала в чём была его бабушка или уехал, бросив пожитки, его прадедушка. Европа как место, где все против всех и где кто не с нами, тот против нас.
Это об изоляционизме.
Но это явление (и явление достаточно старое), как и любое другое, имеет свою противоположность. «Единство и борьба.» Противоположный изоляционизму политический феномен сегодня называется глобализмом, а в рассматриваемый нами исторический момент в ходу были термины Internationalism и Interventionism. Поскольку Интернационализм в голове мира оказался прочно связан с коммунизмом, то по понятным причинам противники изоляционизма в США предпочитали Интернационализму Интервенционизм, но мы живём уже в XXI веке и нам привычнее ничего вообще-то не объяснящее, расплывчатое и похожее на облако в штанах слово «глобализм», так что будем пользоваться им, только попытаемся держать в уме, что в 1950 году в слово «глобализм», даже когда его кто-то употреблял, не вкладывался тот смысл, что вкладывается сегодня, я имею в виду все эти транснациональные корпорации, сверхприбыли, эксплуатацию и прочую наукообразную говорильню.
Так вот позиции «глобалистов» в тогдашней Америке были не менее прочными, чем позиции тогдашних же «изоляционистов» и не только эта прочность, но и это же разделение сохраняется в США до сих пор, и это разделение является разделением надпартийным, так как и глобалисты, и изоляционисты имеются в рядах обеих американских партий, вплоть до верхушки политического истэблишмента. Другими словами, политический водораздел между изоляционистами и глобалистами является политическим феноменом более высокого порядка, чем раздел по партийным спискам демократической и республиканской партий.
Поскольку вы уже знаете, чего, в общем, хотели и хотят американские изоляционисты, посмотрим, под каким углом видят мир их визави — глобалисты. Фундамент, на котором они строят свои рассуждения, в сущности прост и выглядит он так: Европу ни в коем случае не следует «отпускать», так как будучи предоставленными самим себе европейцы немедленно вернутся к своему излюбленному занятию, которому они с таким самозабвением отдавались на протяжении веков. А история Европы это история войн. И в том случае если США уйдут из Европы, даже маленькая война там, тем более начавшаяся без участия США, тут же перерастёт в войну мировую и Америка, отдавшая предпочтение благоглупостям и пренебрегшая реальностью, неминуемо и вне зависимости от своего желания окажется в эту войну втянутой и на каком-то этапе будет вынуждена в этой войне принять участие, но только участие на заведомо худших условиях. И от США потребуются куда большие усилия и траты в куда больших объёмах ресурсов (во всех возможных смыслах этого слова) для выигрыша в этой будущей войне. А потому, каким бы тяжёлым ни казалось бремя по поддержанию мирового статус-кво, сбрасывать его с плеч ни в коем случае нельзя, так как под вопросом может оказаться само выживание американского государства.
И в смысле идеологии глобалисты тоже были не лыком шиты, так как полагали (полагают), что бремя (помимо прочего «бремя» понимается ещё и как «ответственность») по поддержанию мирового порядка возложено на них свыше, а это само по себе налагает на несущего и удерживающего вкупе с бременем ещё и вполне определённые обязательства.
В этом месте вам следует узнать, что к 1950 году американские глобалисты одержали эпохальную победу над американскими изоляционистами — в 1949 году было создано НАТО. Впервые (!) в своей истории США (пренебрегши заветом Джорджа Вашингтона!) заключили союз (не какой-нибудь, а оборонный!) с рядом европейских государств и сделали это не в военное, а в мирное («мирное») время, и союз этот не ограничивался никакими временными рамками. «Навечно.» В определённом смысле это было революцией, только не внутренней, а направленной вовне. (Почти всё, что происходило в президентство Трумана, было революционным, только мало кто это понимает.)
На любое действие имеется противодействие — и ответ на одержанную тогдашними глобалистами победу не заставил себя ждать. Изоляционистами был выброшен лозунг, а за лозунгом этим скрывалась альтернативная глобалистской государственная стратегия. Лозунг звучал (выглядел) так — Asia first! Это забытое сегодня словосочетание было вполне официальной декларацией о намерениях.
«Первым делом — Азия!»
Под Азией имелась в виду не Азия вообще, а азиатские государства, расположенные по периметру Тихого Океана. В очередной (не первый раз) была озвучена идея тихоокеанского Рима.
«Первым делом, первым делом Pacific, ну, а girls, а girls потом.»
Изоляционисты требовали (и требовали громко) если не ухода из Европы, то всемерного сокращения там американского «присутствия» и концентрации всех усилий на вовлечении азиатских государств в орбиту США.
Эта политика входила в прямое противоречие с целью Белого Дома, а это означало — с целью государства. От лица государства выступали (действовали) президент Труман и государственный секретарь Ачесон, и выступали они как глобалисты, а противостоял им сильный человек Америки генерал МакАртур, бывший сильным не только потому, что он и в самом деле был сильным человеком, но ещё и потому, что за ним стояла целая куча может и не столь же громогласных, но зато не менее влиятельных изоляционистов.
Такова была видимая всем заинтересованным лицам диспозиция американцев незадолго до того, как началась Корейская Война.
Грех было таким подарком не воспользоваться, правда? И им воспользовались.