Нашему забору двоюродный плетень

Завершить свою серию «родственных» публикаций мне хочется великолепной статьёй известного русского филолога, лингвиста и писателя Льва Васильевича Успенского (1900—1978). Опубликована она была в журнале «Наука и жизнь» в №3 за 1963 год. Надо сказать, что Лев Васильевич был прекрасным популяризатором, его книга «Слово о словах» читается как увлекательный роман. Кроме этого у него есть прекрасные книги о Петербурге-Ленинграде, где он родился и умер, великолепные автобиографические рассказы. Ну, а теперь обещанная статья из «Науки и жизни» (полного текста в тырнетах нет, я специально вытащил статью из журнала и подготовил к печати). Букв, конечно много (14 тысяч с гаком), но уж извините, раньше писали с чувством, с толком, с расстановкой.

Нашему забору двоюродный плетень

Немного теории

Языковед и писатель по-разному подходят к явлениям языка.

В книге «Правильно ли мы говорим?», завоевавшей широкую популярность у читателей, ленинградский писатель Борис Тимофеев огорчается по поводу утери живым русским языком целой группы слов, означавших когда-то родственные отношения между людьми. Мы теперь не только всё реже и реже употребляем такие термины, как «деверь», «золовка», «шурин» или «сноха», но — хуже того! — то и дело путаем их, придаем им ошибочное значение. Ужас что такое: даже сами литераторы забывают, что значат они!

«Где уж после этого молодежи учиться правильно говорить!» — вздыхает автор.

Языковед не увидит в только что описанном явлении причин для расстройства чувств. Он скажет: очевидно, поступательное движение самой жизни изменило наше отношение к тем «вещам», к тем «реалиям», которые стоят за выходящими «в отставку» словами. Когда-то самым важным, весьма существенным типом отношений между людьми были отношения родственности. От них зависело многое, если не всё. Катерина из «Грозы» вряд ли могла хоть на миг забыть, что значит «свекровь», кто такие «золовка» и «деверь», «невестка» и «сноха»: страшным грузом лежали эти понятия на её юных плечах.

А сегодня молоденькая советская жена, садясь на следующий же день после свадьбы в поезд, уносящий её и мужа куда-нибудь на целину, оставляет «свекра» и «свекровку» в Ленинграде, «деверьев» — одного на Мурмане, другого во Владивостоке и даже не знает, когда и где встретится она с «золовкой» — аспиранткой минского института.

Что для них замшелые горькие определения: «золовка-колотовка» или «деверь невестке — обычный друг»?

Вряд ли языковед впадет в панику, наблюдая, как выцветают, тускнеют, выпадают из сознания эти древние слова. С ними происходит примерно то же, что и с терминами, которыми дореволюционный крестьянин описывал бесчисленные оттенки мастей лошади или возрастные различия ее. Знает ли нынешний колхозник, какая разница между конём «игреневой» и «чалой» масти? Зато различия между «полуторкой» и «трёхтонкой» известны ему очень хорошо.

Однако, натолкнувшись на вымирающее племя слов, означавших (да ещё и сегодня все-таки означающих) отношения далекого и близкого родства, лингвист живо заинтересуется другим: их происхождением, их прошлым. Он будет всячески стараться выяснить, откуда возникло слово «деверь» и почему так похоже на него латинское «левир», тоже означающее «брат мужа»? Он попытается понять, по какой причине термин «свекровь» дожил до наших дней, а так похожее на него слово «ятровь» («жена одного из братьев по отношению к жене другого брата») исчезло давно. При этом языковед заметит очень скоро: процесс отмирания всех этих терминов начался не сегодня и не вчера. Ведь уже В. Даль сто лет назад записал лукавую поговорку-головоломку: «Шуринов племянник — какая зятю родня?»

Смысл ехидного присловья в том, что «шуринов племянник» (если у меня есть «шурин») — это просто-напросто мой собственный сын: ведь я же и есть «зять» моего «шурина»! Какая же запутанная штука эта семейная терминология, если уже сто, а может быть, и двести лет назад были люди, которые не сразу могли ответить на такой хитрый вопрос. Над ними и посмеивался автор веселого присловья.

Но оставим теорию. Попытаемся практически разобраться в деле. Рассмотрим термины родства с «этимологической» точки зрения.

От «мамы» и «папы» до «ятрови» и стрыя»

Слов, обозначающих различные степени родства, в нашем языке весьма много. Стоит приглядеться к ним, и мы заметим, что все они — от «мамы» до «ят-рови» и от «папы» или «бати» до «стрыя» и «вуя» до чрезвычайности непохожи друг на друга. Легко заметить, что некоторые из этих слов — «отец» и «мать», «дед» и «бабка» — живут полной жизнью и сегодня: для выражения представления «отец моего отца» и вы и я одинаково просто и натурально прибегнем к понятию «дед»; каждый русский человек не затруднится понять, что значит это слово, и сделает это на единственно возможный лад.

Впрочем, почему на единственный? Кое-кто поймёт этот термин, как «отец отца», кое-кто — как «отец матери»: в самом слове это различие не отражено и не заложено. А могло бы быть и иначе. Для нас с вами сейчас понятие «дядя» полностью соответствует слову, мы не чувствуем потребности лексически различать «брата отца» и «брата матери». Однако в древнерусские времена такая надобность существовала. Слово «уй» (или «вуй») значило «дядя с материнской», слово «стрый» — «дядя с отцовской стороны». Почему?

Было время, когда родство по материнской линии имело несравненно большее значение, чем все связи со стороны отца, и существование двух различных терминов для того и другого родича представлялось абсолютно необходимым.

Итак, существуют термины, которые и сегодня обладают полной современностью. Рядом с ними другие известны нам теперь только как своеобразные экспонаты из музеев лексики, как древние ископаемые языка. К третьей группе можно было бы отнести слова, пребывающие на средине между двумя первыми, слова, отживающие свой век: «кум», «кума», «сват», «сватья», «свекровь», «золовка».

Мы пойдём по другому пути: нас ведь интересует этимология. Мы распределим термины родства по этимологическим рубрикам.

Создано устами младенцев

«Деда» — «дядя» — «тятя» — «тетя»… Даже непосвященному слуху слова эти кажутся однотипными по своему построению… Уж не одно ли и то же это «слово», только в разных вариантах? А когда становится известным, что «дэда» в грузинском языке значит «мать», «дэдди» у англичан это — «папа», «отец», а у французов «дада» — «игрушка», подозрение переходит в уверенность.

Да, разумеется, так оно и есть. Большая группа самых основных терминов родства возникла из того, что немцы определяют как «Lallwörter», из слов детского лепета, из нечленораздельного бормотания самых маленьких — «от нуля до двух лет» — младенцев.

Довольно понятно, что из такого «ма-ма-ма» образовалось сначала слово «мама» (уточнить его значение пеленашкам незаметно помогли любящие взрослые), а затем, когда оно перешло уже в общий язык, возникли слова «мать» и «материнство». Точно так же не трудно установить, что слово «папа» (оно и сегодня не во всех говорах нашего языка обязательно значит «отец»; в различных частях нашей страны его понимают также и как «хлеб», «кашка», «всякая детская пища») возникло таким же путём.

Существенно то, что таков же первоначальный источник многих слов, совсем уж не похожих в их нынешнем виде ни на какие «младенческие» словечки и полуслова.

Возьмём слово «отец». Как выяснили ученые, оно восходит как раз к такому же «Лалльворт», к древнейшему созданному младенцами корню «от», которым древние дети обозначали то, что мы сейчас выражаем своим «папа», — ласковое наименование родителя. Древнеримское «атта», греческое « «αττα», готское — «атта» — разные варианты этого первокорня. Одним из таких же вариантов, по-видимому, было и старославянское «оть»,— родитель, из которого и получилось позднее уменьшительно-ласковое «отьцъ». Позднее ему на смену пришли другие ласкательные формы для «отца» — «папа», «тятя», «батя»… Любопытно среди них последнее. Есть все основания думать, что в данном случае «отцы» довольно незаконно захватили слово, первоначально относившееся к детям. Вероятно, «батя» — это уменьшительно-ласкательное образование от «брат» (как бы «братя»), В древности старший брат, брат — покровитель и защитник, заслуживал со стороны малышей всяческого поклонения и нежности. Его-то именно первоначально и именовали «батей»; лишь много позже слово это перешло «по наследству навыворот» — к отцу.

Очень сходным путем, тоже из ребяческих лепетаний, родилось и слово «внук», общее многим славянским языкам. Вам, может быть, это неизвестно, но в крестьянских говорах России немало таких, где «внук» произносилось как «унук». Эта форма близка к древнему «ънукъ», возникшему из детского «полуслова», звучавшего некогда как «ънъ», то есть как что-то близкое и к «ан», и к «он», и к «ун» одновременно. Можно думать, что у него один источник с латинским «анус» — «бабка», с древненемецким «ано» — «дед». В этимологическом смысле русский «внук» и древненемецкий «дед» являются родными братьями.

Вопрос со словами-двоешками, вроде «баба», «тятя», как видите, не ясен: это детские слова, такие же, как «ням-ням» или «бай- бай». Но есть кое-какие осложнения с производными от них. Догадайтесь, что со словами «тятя» и «тётя» связано по происхождению и «тесть»! А у него общий источник и с ними, и с греческим «τεττε», означавшим у эллинов «отец», «батя»: все они восходят к тем же самым общечеловеческим младенческим «Лалльвёртэр».

Свои и чужие…

В суровом старом мире наших далеких предков огромное значение — смысл, связанный с жизнью и смертью, — имели понятия «своего» и «чужого», «знакомого», «знаемого» и «неведомого». Незнакомое обычно бывало «чужим», и поэтому чаще всего враждебным, а все близкое, дружеское, естественно, являлось именно «ведомым», «вестным», «знаемым».

Мрачноватая та эпоха отразилась и в наших обозначениях родственных связей; не в тех, в которых зафиксирована кровная близость, а в тех, которые говорят об отношениях, связанных с браком.

Целый ряд этих терминов прямо связан с понятиями «свой» и «чужой». Прямее всего это выражено в словах «свояк» и «своячина» («свояченица»). У этих слов не совсем параллельное значение. «Свояками», бывало, именовали друг друга люди, женатые на двух сестрах; «свояченица» — это сестра жены пю отношению к мужу своей сестры. Жены двух братьев приходились друг другу не «своячинами» а «ятровками»; это слово имеет уже совсем иное происхождение.

Менее прозрачен этимологический состав слов «сват», «сватья»; они связаны с древнейшим местоименным корнем «све», «сво» еще индоевропейского происхождения. Недаром древнеиндийское «svás» значило «свой». Еще труднее неспециалисту догадаться, что и слово «сестра» восходит вместе с литовским «sesuo», немецким «Schwester» к тому же древнейшему «све», означавшему «свой», и к «сор» в значении «женщина». «Сестра», «Swe-sor» буквально значило «своя женщина», женщина из «нашей семьи». Естественно, что если этой «своей женщине» наступало время связать судьбу с человеком со стороны, то он оказывался с точки зрения рода неизвестным, чужаком. В дошедших до нас терминах родства это уже не отражается, но было время, когда «жених», «суженый» расценивался и рассматривался именно как «чуженин».

Да нужно ли этому удивляться? Ведь до сих пор «нареченная», милая юноше девушка выступает у нас под именем «невесты», превращаясь затем в «невестку» в составе новой своей семьи. А из всех толкований происхождения этих слов самое удачное объясняет их, как «неизвестная», как «женщина, пока ещё не ведомая, чужая семье», своего рода «икс» в семейных отношениях.

«Зятю» в этом смысле повезло значительно больше. По крайней мере некоторые этимологи связывают его с корнем, выступающим и в нашем русском «знать»… Следовательно, «зять» раньше начал расцениваться как «известное, знаемое лицо», чем долго остающаяся загадочной фигурой «невестка».

Правда, есть и другие объяснения. Некоторые учёные ведут от «зятя» линию к корню «ген» — «создавать», «родить». Тогда «зять» должно значить «продолжатель рода». Спор этот ещё не решен окончательно.

Вот теперь стоит прикинуть: всегда ли и во всех ли случаях в одинаковой мере стоит нам заступаться за древние слова, даже если сам язык мало-помалу отказывается от них? Пожалуй, есть историческая неизбежность в том, что «мать» и «отец», «дядя» и «тётя» продолжают сохранять свою первозданную силу; ведь возникли они из тех детских «лепетных» слов, которые звучат и сегодня в том же смысле, в той же «гамме чувств», как и две тысячи лет назад. А отчужденность, опасливость, породившая «невестку» — разве она не становится все менее и менее властной от века к веку? Так ли уж это огорчительно? Может быть, он и прав, язык…

Тут всё ясно

Термины родства складывались не в один приём, не в одно время, а на протяжении долгих веков, возникли в совершенно разных социальных и исторических условиях. Поэтому, конечно, построены они не все одинаково, а на разные манеры.

Вот два, казалось бы, параллельных слова: «дочь» и «сын». Логика как будто требует, чтобы у них были похожие этимологии, ну хотя бы в той же степени, как у слов «мать» и «отец». В действительности ничего подобного!

Что такое «дочь»? По-видимому, источник этого слова в древнейших словах, вроде древнеиндийского «dogdhi» — «доить», «доиться». Значит, «дочка» буквально означало когда-то «сосунья», «выкормыш». Но тогда, наверное, и «сын», имеет сходное происхождение? Отнюдь, Слово «сын», приводится к древнеиндийскому «sútis» — «рождение». «Сын», очевидно, означало когда-то «рождённый», «новорожденный», «рожоненький», как и сейчас в народе называют таких беспомощных, но милых сердцам родителей малышат.

Источники, которыми пользовался язык, создавая необходимые для него слова-термины, поразительно разнообразны и разнотипны. В них отражались совершенно разные ступени в развитии и общества и самого языка.

Одно дело древнейшее «сноха» («жена сына»), образованное настолько «по-старому», что нам теперь нелегко сразу разобраться в его морфологии; другое дело — какое-нибудь «племянник»: тут и школьник уразумеет самую прямую связь со словом «племя». Слово первоначально значило «соплеменник», «родич», потом приобрело более узкое значение «сын брата или сестры». Можно думать, что такие слова, как «сноха» и «племянник», возникли на совершенно разных ступенях развития общества, в разные времена и в разных языковых условиях, Докопаться до исходного значения многих из них не так легко; с другими дело обстоит проще.

Вот, скажем, слово «шурин», звучащее несколько на экзотический лад для нашего современного слуха; его история сравнительно ясна. По-видимому, у него можно установить родственную связь с тем же индоевропейским корнем, который мы встречаем в слове «шить», А тогда «шурин» — «брат жены» — это «человек, пришитый к своему зятю» посредством сестрина замужества, «присоединенный» к чужой семье.

Или слово — теперь у нас окончательно вышедшее в отставку — «кум». Строго говоря, оно никогда не означало родственника. «Кумовьями» (а также «кумами», «кумушками») именовали друг друга лица, вступившие в особый вид «духовной связи» через совместное участие в обряде крещения ребенка. Нельзя забывать, что религия энергично настаивало на существенности такого «духовного родства». Отношения «кумовства» в глазах наших предков приобрели поэтому очень большое значение. Спрашивается, однако, откуда же все-таки взялись эти два слова-близнеца: «кума» и «кум»?

Вряд ли кому-либо удалось бы догадаться «откуда» путем соображений «от здравого смысла». Без помощи отпетых знатоков истории языка — этимологов — тут не обойтись.

Слово «кум» является народным русским сокращением более раннего «кмотр» («къмотръ»), так же как «кума» родилось из «къмотра». «Комотра» же — переработка латинского «ком-матер», то есть «со-мать». «Кума» — как бы «вторая, духовная мать» ребёнка рядом с его настоящей, плотской, «физической матерью». Но тогда как же? Выходит, что не «кума» — производное от «кум», а, наоборот, «кум» произведен от «кумы»?! Да, так оно и есть: ведь, если вдуматься, то и слово «вдовец» произведено от «вдова», «безмужняя» и значит «безмужец».

Странно? Но язык иногда спокойно перешагивает через логические законы.

Тут не всё ясно

В группы слов, с которыми я вас до сих пор знакомил, вошли не все термины родства, и это не случайно. Я ведь демонстрировал лишь те из них, которые раскрыты учёными, так сказать, «до дна», за которыми обнаружено их первоначальное вещественное значение. «Дочка» — это «сосунья», «кума» — «со-матерь», «сват» — «свой человек», «невестка» — «незнакомка». В крайнем случае мы убедились, что «на дне» многих таких слов лежит «детское словечко», а у него «значения» в нашем взрослом смысле слова нет и быть не может.

Остались же вне рассмотрения такие слова, по отношению к которым анализ не удается с той же четкостью довести до конца, Среди них и «брат», и «деверь», «золовка», «свекор», «свекровь» и др.

Давайте не станем ломать себе головы над ними. Подождём, пока эту работу проделают за нас специалисты, благо времени для ожидания у нас не занимать- стать. Нельзя никак сказать, чтобы вопрос о взаимосвязях и происхождении слов этой категории был для современного человека особо злободневным, несмотря на его немалый научно-познавательный интерес. В конце концов уже очень давно дальние родственные связи перестали играть ту существенную роль в жизни общества, какую они играли в древности. И недаром народ уже много лет назад создал в связи с этим довольно ироническую поговорку в адрес любителей разбираться в запутанном родстве. Я поставил её в заголовок этой статьи.

***

На этом «родственные» стулья закончились. Их всего три, а не двенадцать. Это ж не «танчики», которых плодят и плодят, плодят и плодят. А я чо? А я ничо, информационная еда должна быть разнообразной.

00-Схема родства-НиЖ-1963-3-ТОПру

А, чуть не забыл, в журнале статья Успенского проиллюстрирована схемкой, с которой слизали схемку в том же журнале в 1982 году (именно вариант-82 я и дал в первой публикации). Слизанная схемка-82 на мой взгляд хуже оригинала-63. Поэтому в конце и помещаю оригинал, в хорошем разрешении лежит у меня на Яндекс-фотках (см. Источник материала)

 

Источник материала
Иллюстрация: фото Фелискета
Настоящий материал самостоятельно опубликован в нашем сообществе пользователем Felisket на основании действующей редакции Пользовательского Соглашения. Если вы считаете, что такая публикация нарушает ваши авторские и/или смежные права, вам необходимо сообщить об этом администрации сайта на EMAIL abuse@newru.org с указанием адреса (URL) страницы, содержащей спорный материал. Нарушение будет в кратчайшие сроки устранено, виновные наказаны.

Комментарии

комментариев 14

  1. Федя:

    отэц отца отца….
    пардоньте,вашу статейку отложильц на ночъ, дабы нихьто не мешаль читать..
    мой катэ придёть, замурлычетц, и вот тогда ..

    • Felisket:

      По мурлыканье котэ читать самое то :))

  2. Ричъ:

    ооооооооо….
    Сан Вениаминыч накропал «Капиталъ»…
    зачту с утра — счаз сил нету.

    • Felisket:

      Усё, тему закрыл. До Нового года на другие дела переключусь. А у Успенского всё хорошо по полочкам разложено, особенно по теме стенаний об утратах. Реалии ушли и слова потеряли былое значение.

  3. FLY_Slim Jr.:

    Не осилю. По сему зачту на свежий мозг.

    • Felisket:

      Там чтение приятное, без всяких формулов. Но на свежий мозг всё лучше :))

      • Bell:

        Это да. У Успенского вообще слог приятный.

        • Felisket:

          А какие у него автобиографические вещи, читать одно удовольствие.

  4. Kokunov:

    Брат сестры жены мента

    • Felisket:

      Недостаточно материала для точной формулы: неизвестно какова сестра (родная, единокровная, единокровная, сводная), неизвестно каков брат (родной, единокровный, единоутробный, сводный), неизвестно какое звание имеет мент (рядовой…..генерал). И главное — зарегистрирован ли должным образом брак :))

  5. Ванёк:

    Неасилил. Завтра….

    • Felisket:

      Автор-то (Успенский), между прочим, коренной питерец.

  6. Ванёк:

    Дочитал. Приятный слог. Спасибо!