Финляндия как она есть

Городской район Каллио, эта богемная утопия среднего класса, на самом деле лишает вас всяческой свободы. О хранении велосипедов ТСЖ составило список правил на целую страницу формата А4. В подъезде соседей принято предупреждать, что будет шумно, потому что у нас праздник. Т.е. извините, у нас праздник! Что на это можно сказать.
Собираются запретить курить на балконе – а на защиту детей не хватает денег. Да и как их может хватить, если Финляндия одинаково усердно защищает всё на свете?
«Не садись на подоконник», читаю я объявление на подоконнике почтамта, который как будто специально сделан для того, чтобы на нём сидели.
На любое действие в этой стране необходимо разрешение. Если кто-то захочет переехать в этот вот район, вопрос решается в полиции.
На муниципальных выборах делают вид, что выбирают для страны направление развития. Ха-ха. Мой шанхайский друг говорил, что в его жизни нет уверенности ни в чём, но именно поэтому все возможно. Китай живёт надеждой. Безопасность Финляндии отупляет. У нас есть свобода, но разве мы ею пользуемся?
Я карабкаюсь на скалу Линтси. Наверное, не стоит и говорить, что я здесь одна. Чистое небо, пустой горизонт. Если бы я была здесь проездом, я влюбилась бы в Финляндию.
Шанхай – это море огней. Это строительная площадка, которая развернулась без городского планирования. На стенах небоскребов сверкают вечные рождественские огни. Это настолько безумная трата энергии, что остаётся только смеяться.
Финляндия такая умеренная, а Шанхай такой невоздержанный.
На рынке Хаканиеми продавец с сожалением отказывается разрезать лосося на куски, потому что тогда рыба будет считаться обработанным продуктом, а на это у них нет разрешения.
Швейцар объясняет, что табак можно купить в гардеробе, потому что иначе пришлось бы купить лицензию на продажу табачных изделий на всех этажах ресторана.
Когда терраса закрывается в половине десятого, нельзя даже докурить сигарету, потому что это Финляндия, и здесь официант кричит клиентам: ЗАХОДИТЕ В ЗАЛ, во имя правопорядка, ЗАХОДИТЕ.
Из окна квартиры я вижу очередь за хлебом Армии спасения. Дети спрашивают, можно ли в Финляндии кататься на скейтборде во дворе. В этой стране мы вообще умеем концентрироваться на важном?
Грядёт жаркий день. Берег Токой и террасы заполняются народом. «Где находятся китайские пьяницы?», спросил второклассник в Шанхае. В Финляндии об этом не нужно спрашивать. Пьяных можно увидеть везде. Пиво продается везде. Все всё время пьют.
Поразительно, насколько в Финляндии всё пропитано алкоголем.
Если в очереди каждый берёт на завтрак пиво, понятно, что мы находимся в аэропорту Хельсинки-Вантаа.
«Для холодной осени», читаем на рекламе магазина «Алко» в Хаканиеми. На полке стоят бутылки с так называемым «благородным вином».
Ищу в супермаркете неупакованные бутылки пива средней крепости, на вечеринку после крестин. Не нахожу. Сикспаки тоже стали слишком малы. В отделе пива громоздятся ящики, поддоны и огромные пластиковые упаковки пол-литровых бутылок.
Не могу не думать о том, от чего Финляндия пытается убежать с помощью алкоголя.
Нигде нет никакого запаха. Нигде никого нет. На улице Маннергейма по ночам настолько тихо, что может показаться, что находишься во дворе дома для престарелых.
Всё находится очень близко. Я еду на велосипеде на берег залива Тайваллахти и просто дышу. И всё же ужасно скучаю по поездке на такси через ночной Шанхай. Дороги там расположены на пяти уровнях, и вокруг 23 миллиона человеческих судеб. Перспектива – вот что дает Китай.
Я читаю газеты. Вижу маленький, немного испуганный народ, который не понимает, что делать, когда мир вторгается на его рабочие места, улицы, на праздник окончания школы. В газете смотрю на фотографию мужчины, уволенного с бумажного комбината. Нетрудно понять, чем вызваны страхи финнов и их чувство бессилия. Можем ли мы самостоятельно принимать хоть какие-нибудь решения?
Уборщиками в редакции работают иностранцы. В девичьей компании мы обсуждаем, чем филиппинская прислуга отличается от эстонской. В магазине «Алепа» иммигранты продают пиво финским алкоголикам.
Мы — как музейные экспонаты в витринах, мы увязли в тройном представительстве, административных регламентах, в привычке в любой ситуации звать государство на помощь. Мы самонадеянно тешим себя иллюзией, что всем хотелось бы жить в такой замечательной замороженной стране, но им, бедным, не посчастливилось родиться здесь.
Союз частных работодателей утверждает, что нам не хватает конкурентоспособности. Мне кажется, что не хватает желания конкурировать.
Я сижу на балконе и смотрю на то, что ничего не происходит. Я вижу блестящие машины, которые едут со скоростью 30 километров в час, останавливаются на светофорах и сигналят о перемене полосы, хотя вокруг никого не видно. Дети сидят в машинах в детских креслах, школьники пристёгнуты к сидениям-подкладкам. Есть велосипедисты и любители скандинавской ходьбы, у них всех велосипедные шлемы и техническая одежда. Всё безопасно и практично, разумно и унифицировано, соответствует таможенным требованиям, и, конечно, у каждого на рукаве, среди лета, есть светоотражающая повязка.
Собаки, солнечные очки и корзины для пикника кажутся такими дорогими, что житель Шанхая смог бы прожить на эти деньги несколько месяцев. Финляндия немыслимо зажиточная страна.
После войны и бедности прошло много времени, а китайцы ещё не пришли.
скооора, ошшень скооора онни приидуут за фааами, суомми, ыыыыы…
>> Я вижу блестящие машины, которые едут со скоростью 30 километров в час, останавливаются на светофорах и сигналят о перемене полосы, хотя вокруг никого не видно
Если товарищу Реетта Рятю скучно, пускай приезжает во Владивосток. Да и сицилийский тюнинг на машине наведут, и в *бло дадут, и на бабки нагрузят)))
Это не скука, а понимание отсутствия перспектив. Они умирают как нация и умные это понимают. А в *бло можно выхватить в любой точке мира и Владик тут не исключение.
Перспективы у малых народов были только в составе Российский Империи. Они захотели независимости и тем подписали себе смертный приговор.
Независимость — это когда от тебя и твоего мнения ничего не зависит…
>>а понимание отсутствия перспектив
Так понимаю прожил в Финляндии энное количество лет, если выдаёшь такие глобальные выводы?
Между тем коэффициент рождаемости в Финляндии 10 против 11 в России, по другим данным 11,2 против 12,6. И кто умирает как нация? Может ты японцев имел ввиду?
У китайцев коэффициент рождаемости ~8-9. Китайцы тоже вымирающая нация?
««Жили-были король и королева, они много лет мечтали получить ребенка. И вот у них появилась маленькая дочка…»
— Подождите, пожалуйста, 902, я хочу спросить! Откуда король и королева получили свою маленькую дочку? С такой же фабрики, как эта?
— Это маловероятно, 1001! По данным ментально-криминальной библиотеки, сказке «Шиповничек» около тысячи лет. Ее создали братья Якоб и Вильгельм Гримм, годы жизни 1785—1863 и 1786—1859. А в то время не было размножительных фабрик, и не было таких, как я, роботов-нянек государственной серии БББ!
— Спасибо, 902, я поняла! Прошу вас, читайте дальше!
Ночь над безлюдной фламандской равниной, ночь над континентом III, июньская ночь и тяжелые звезды… И размножительная фабрика IV, километровый стальной небоскреб среди других километровых небоскребов. Город А-14, бывший Брюссель.
Ночь и тишина на фабрике IV. Десять тысяч кондиционированных и дезинфицированных помещений без окон. В них спят четыреста тысяч маленьких мальчиков и девочек. Но в каждом помещении бодрствует робот-нянька знаменитой серии БББ, исключительно совершенный робот, прикрепленный ко всем размножительным фабрикам.
Четыреста тысяч мальчиков и девочек послушно спали положенные восемь часов, а под подушками всю ночь, все 28800 секунд микрофоны шептали гипнопедические наставления. Недаром над входом в фабрику IV призывно светились пурпурные буквы:
«ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ! ЭФФЕКТИВНОСТЬ! ЭКОНОМИЯ!»»
—-
Нильс Нильсен, «Запретные сказки», 1959 г.
Подорзительная тишина на чятике….Неужто в тяпницу работают?
Не, ну вы там молчите, ну и мы тут в засаде отмалчиваемся))
чатлане начали пить