Чего боится Путин

Интеллектуальное приложение к порталу NBC — Think — раскрывает своим читателям одну из главных загадок российского президента В. В. Путина. В статье «Чего хочет Путин? Сохранить свою власть, несмотря ни на что» видный специалист по России, сейчас пишущий о ней книгу, поясняет, почему российский президент даже перед лицом четвертого срока «не меняет свои внутренние и внешнеполитические приоритеты». То есть не прибегает к «либеральной альтернативе», которая помогла бы исправить бедственное положение России, вернуть ей расположение США и Европы, ну и вообще спасти.

Дело в том, что «если бы Путин это сделал, это было бы признаком слабости, а не силы… История показывает, что либеральная альтернатива появляется у России, лишь когда государство максимально ослаблено». А сейчас российское государство еще недостаточно слабо. Пусть Путина со всех сторон терзают многочисленные проблемы, но российский лидер не обратится к либеральным реформам, «пока суровый кризис его не вынудит».

В этой типовой интеллектуальной статье про Россию (а выходят они одна за другой и рассуждения в них примерно одинаковы) наглядно изложен ответ на вопрос, почему США сами не меняют политику в отношении нашей страны. Ну, то есть иногда меняют, но только в сторону ухудшения.

Штука вся вот в чем. Та Россия, которую видят представители политической интеллектуальной элиты Запада, вовсе не та, которую видим мы с вами изнутри.

С их точки зрения, нынешняя сильная Россия — явление временное. Возникшее во многом случайно, по недосмотру Запада же, на волне высоких цен на нефть и имиджа раннего Путина как «неидеологизированного технократа».

Так вот, с их точки зрения эта Россия уже вошла в стадию загнивания и в принципе обречена в скором будущем на разрушительный кризис (ведь реформы не проведены, а значит, падение России в кризис и хаос — просто вопрос времени).

Вот они и ждут, когда это случится, и недоумевают — отчего «рашка» еще не рухнула.

В процитированной статье (и во многих других) перечисляются «признаки скорого конца» сильной России. Что вполне логично: как известно, всякий апокалипсис должен предваряться верными знамениями, что он уже близок.

Во-первых, это «медленный рост, перманентные санкции США и снижение иностранных инвестиций» (в действительности за три квартала 2017 года объем иностранных инвестиций в России увеличился более чем вдвое, но это в концепцию не лезет, поэтому специалист по России это опускает).

Во-вторых, это растущий протест против коррупции — «в марте 2017 года антикоррупционные демонстрации наполнили улицы более 80 российских городов» (в реальности с тех пор «бунт школьных революционеров» успел усохнуть до нескольких небольших комичных массовок. Но усыхание антикоррупционных протестов в концепцию также не влезает, поэтому его тоже надо опустить).

В-третьих, это усиливающиеся репрессии против деятелей искусства, в частности знаменитого деятеля театра Кирилла Серебренникова, смело поднимающего в своем творчестве проблемы коррупции, гомосексуальности, насилия и отчуждения. Это говорит о том, что Путин видит врагов в деятелях искусства, а значит, он все менее уверен в себе.

Короче говоря, тут мы видим, что вся «передовая аналитика» о неизбежно назревающем крахе путинской России базируется либо на спекуляциях, либо на показушном хайпе отдельных деятелей медиа- и шоу-политики, зачастую финансируемых косвенно либо напрямую Западом же.

Да-да, убеждают они его. Режим проявляет все больше признаков загнивания. Он уже шатается. Трупные пятна вот-вот станут заметны, он вот-вот навернется. Арест Серебренникова — новый и очевидный знак того, что Путин боится уже даже искусства. Просто еще немного потерпите — и рано или поздно увидите Россию новую, лучшую, «либеральную и со слабым государством».

А экс-мировой гегемон в это верит, и по-прежнему ждет, когда же эта порванная в клочья бензоколонка окончательно надорвется, вместо того, чтобы играть с ней по новым правилам, договариваться и что-то выигрывать.

И это очень удачно для нас.