Киев постмайданный: когда селюк победил

Главред «Альтернативы» Андрей Ваджра попросил журналиста Дмитрия Скворцова, как коренного киевлянина, рассказать о настроениях в городе. И он рассказал:

Мы – киевская «вата» – живём своим особым анклавом (раньше это называлось внутренняя эмиграция): со щеневмерлыми друзьями перессорились ещё в 2014-м. С того же года не общаемся на политические темы и со свидомыми родственниками. А политические темы, это, как вы понимает, и литература, и музыка, и кино (кто там из артистов в запретном списке и почему), и цены, и тарифы, да что угодно – хотя бы происхождение продуктов на столе: российские ли они, белорусские или, прости Господи, рошеновские.

Вот так, встречаясь исключительно на семейные праздники, и сидим молча за этим самым столом, дежурно улыбаясь и заставляя себя говорить на бездонные темы погоды. Даже воспоминания об умерших родственниках неизбежно ведут к оценке исторической эпохи, что грозит очередным семейным скандалом с хлопаньем дверями. В общем, киевляне кучкуются своими компаниями, с кыянами не общаются и наблюдают их как в каком-то заказнике, где вас возят среди бандерлогов и бабуинов в решетчатой машине.

Несмотря на то, что Кыйив в силу внешних, складывавшихся на протяжении последних ста лет обстоятельств – город жлобско-либеральный (такой лишь на первый взгляд несовместимый субстрат), киевлян в нём немало. Это легко просчитывается. В последние предмайданные годы против «национал-демократических» и откровенно нацистских партий голосовало в целом около 20% избирателей. Они же составляли основу Антимайдана, собирали гуманитарную помощь «Беркуту», требовали от януковоща выполнения закона о правопорядке в государстве.

С началом «российской агрессии» и эти 20% переполовинились. Из-за «аннексии Крыма» чокнулись те, кто считал «украинцев» и русских пусть братскими, но разными народами. И уже делом техники было «развести» их на ложь об «оккупации Донбасса». Но и оставшиеся 10% «агентов Кремля» и «бытовых сепаратистов», это 300 тыс. Целый областной центр, а то и вся область. И количество это медленно, но неуклонно увеличивается.

Вот девушка-патриотка (ее легко определить на фото — ипп@нутых сразу видно) неожиданно запела в маршрутке гимн Украины. Смотрите на лица пассажиров:

Первыми отрезвились мамы и бабушки призывников. Как-то поразительно быстро пришло понимание, что и российской армии там нет, и что «герои» не «землю украинскую» там боронят, а гешефт ненавистного уже каждому украинцу Порошенко. У кого не хватило денег на взятки военкому или врачам, стали в поисках убежища срочно вспоминать о родственниках за границей. А они у подавляющего большинства, как понимаете – в «голимой Рашке». Но вот беда – после победы Евромайдана гордые укры автоматически стали евроукрами, а потому успели последними словами обложить своих «азиатских» теперь уже «бедных родственников», не сумевших оценить высокие идеалы победившей гидности.

Близкая знакомая ради восстановления родственных связей отправилась в самое сердце Мордора. Ехала с диким страхом (еле выперли), мол, там сразу же убьют и в тюрьму посадят за то, что с Украины. Вернулась – как просветлённая. Теперь о России ни слова кривого от неё не услышишь, хотя и после «Оранжевой революции» и после Евромайдана сыпала г@вн@польскими штампами налево и направо.

Бывают и менее драматические факторы, подталкивающие к прозрению. Вот что написала мне киевлянка-подписчица моего «Живого журнала»: «К нам в музыкальную школу пришла разнарядка: на 24 августа (День незалежности) 10 человек должны быть на параде на Крещатике, а на 23-е (День прапора, ну в смысле флага, а не того, чего вы подумали) – 3 чел. Наш директор решил вопрос оригинально. Поскольку коллектив давно разделился на свидомых и «сепаров» (примерно 2:1), директор справедливо решил, что первых надо порадовать, и отправил их на майдан принимать парад. «А всем остальным – удачных выходных», – пожелал он «партии сепаратистов». И на том закрыл мини-совещание по данному вопросу. Приходить, кстати, надо на 8.30 утра, чтобы отметиться у координатора».

Со скрипом вправляются мозги даже у киборгов. Позволю себе выложить здесь полностью «Повесть в двух абзацах», как назвал Захар Прилепин сообщение, пришедшее ему в «личку».

«Захар, просто хочу поделиться – март 2013 – у однокашника по РВВДКУ в гостях в Киеве. Поляна, дочки отцу шепчут: «Папа, у тебя очень богатые друзья, Ферреро Роше дарят». Сергей – подполковник СБУ, «Альфа», ветеран Ирака… Когда начался майдан, я ему предложил привезти жену и дочек ко мне в Саратов. В ответ: «Не паникуй, несколько дебилов на Крещатике собралось, всё нормально».

Потом он уже в АТО, в “Вайбере” сообщение: «Вата, кого увижу в прицеле, завалю». Потом Дебальцево. Через месяц: «Я уволился, есть работа в Москве?»».

Но это голос, скажем так, зрелого поколения. На днях в привокзальной кафешке перекнулся парой слов с «героем АТО», не заставшим СССР в сознательном возрасте. Собирается снова на войну. Был мне не интересен, пока не назвался «антибандеровцем». «Так чего же тебя туда несёт? – спрашиваю. – За Потроха воевать?». «Десантура заднюю не даёт, – с апломбом отрезает. – Да и гранат оттуда навезу, пригодятся, когда Пороха валить будем». «Так гранаты ты и тут на каждом углу по дешёвке скупишь, зачем жизнью рисковать?». «Да пацаны на передке остались, надо им помочь». «Ладно, вижу, если голову оторвёт, для тебя не страшно. А если инвалидом на всю жизнь? Лежать и ссать под себя. Сейчас «ветеранам» пенсии не хватает даже на калоприёмники. Оно тебе надо? Женись и детей заведи лучше. Вся жизнь впереди!». Задумался. Потому что никакой идейной мотивировки уже давно нет.

Даже у открытых нацистов «ідея» теперь на втором месте после материальной заинтересованности. Что уж об «пересічних» свидомитах говорить. Уж года два как исчезли в супермаркетах тележки для сбора продуктов для «героев», и никто не ходит в метро с копилками для сбора средств на их нужды. Последний раз наблюдал я залётного волонтёра в метро где-то в январе 2016-го. Пассажиры сидели, потупив взгляды. Ни копейки не дала даже парочка с жовто-блакытными ленточками на рюкзаках. С тех пор практически исчезли и ленточки. Как и флаги на балконах. Если где-то и остаются, то выцветшие, грязные и истрёпанные за четыре года, прошедшие со времени начала «отпора оккупации».

Похоже, общественные настроения возвращаются к предмайданному состоянию. Политика отходит на второй, а то и третий план. Нет, «Рашка», конечно, остаётся извечным врагом, но это снова не главная забота в жизни. Как в каком-нибудь 2012-м.

Помнится, в тот год мы с женой позвали приятелей переустановить нам компьютеры. Тоже семейную пару – замечательных ребят, казалось бы, абсолютных полит-флегм (они занимались танцами, по выходным возились на даче, короче, было чем мозги занять). Выставили им пиво (денег они категорически не взяли), шутки-прибаутки… Но как только в телевизоре проскочила новость о «мовном майдане» (помните, «голодовка протеста» против половинчатого закона Кивалова-Колиснеченко, дающего пусть птичьи, но хоть какие-то права русскоязычному населению), в глазах наших добрейших друзей сразу появилась сталь. И понеслись прямо из подкорки пропагандистские штампы…

Это, наверное, и есть те самые «криптобандеровцы», о которых помянул в прошлом году Стешин. Только не «крипто-» (они же не скрывают своих убеждений), а, скорее, латентные. А большего, чем подсознание, для формирования стихийного бандеровца и не надо. Живут себе мирно, пиво пьют, колбасу поедают, «95-й квартал» смотрят… Пока вопрос ребром не станет.

А он ведь ещё станет. Не зря же Пьер-Потрошитель закон «о реинтеграции» подписал…

Но на том же подсознании, на котором кыян трусит от всего, что «Русью пахнет», они прекрасно понимают, что никакой войны нет. Именно на подсознании. Потому что «умом» они могут убеждать и переубеждать себя «американскими спутниковыми снимками» или эсбэушными роликам с «признаниями» сотен тысяч бурятов, выдающих себя за калмыков.

Вот недавно ходил я на десятиразовую процедуру в одно медучреждение. И всё это время в «предбаннике» лежал на столике журнал путешествий с видом Санкт-Петербурга на обложке. Можно ли себе представить где-нибудь в 1945 году в клинике «Шарите» (в которой Штирлиц посещал радистку Кэт) виды Кремля? А тут так обыденно лежит…

Дополнительного шарма придаёт ситуации то, что Allegro – журнал, который раздаётся исключительно пассажирам одноимённого скоростного поезда «Санкт-Петербург – Хельсинки». То есть, кто-то из персонала клиники, будучи в Питере, «затарился на шару» журналами, рекламирующими «отдых в России», «щоб було» что бросить для солидности на столик в этом самом предбаннике. И даже в голову никому, включая посетителей, не приходит, что это «держава-агресор».

Да, медперсонал в Киеве уже наполовину украиноязычный. По крайней мере, клиента встречают на мове. А уж потом переходят на русский, если пациент оказывается русскоязычным. Но и между собой такие врачи общаются на украинском. Вернее, на суржике. И это общая тенденция.

В Киеве украинский язык становится всё более заметным. Если даже в нулевых годах кто-то обращался к водителю с просьбой зупыныты на зупынци, на него машинально оборачивался салон. Просто как на нечто непривычное. Инородное, даже. Хотя сами могли быть исконно украиноязычными (вернее, суржикоязычными, как правило), и общаться на суржике у себя на кухнях. Но в обществе следовало быть городским. Теперь же украинский встретишь даже в образованной среде: как среди того же медперсонала – вплоть до врачей. И что интересно, соответственно словарному запасу и понятийной базе меняются мимика и повадки. Они тоже становятся сельскими: громкими, панибратскими или, наоборот, хамоватыми. Но умышленного хамства или фамильярности тут нет. Это, опять же – на подсознании: с революцией гидности село просто прочувствовало, что оно теперь – класс-гегемон.

Так что, наконец, Украина состоялась – победила местечковость. Победила ту – имперскую культуру, воплощением которой были горожане. Пусть и не коренные, но через язык и образование стремящиеся проявить себя представителями верхнего этажа культуры – научно-технического и гуманитарного. Теперь же выходцы из села, даже получившее высшее образование и успевшие за годы учёбы и работы стать горожанами, автоматически (на том же подсознании) «включают селюка». Потому что среда такая. Ну а коллеги из коренных уже подстраиваются, чтобы продемонстрировать и свой «патриотизм». Не исключено, что истинный. Потому как киевлян даже в третьем поколении в городе почти не осталось после всех кровавых перипетий прошлого века. Киев уже в 80-90-е на фоне остальных областных центров исторической Малороссии (не говоря уже о Новороссии) считался столицей украинского жлобства.

Ну и фактор «благонадёжности» не стоит сбрасывать со счетов. Пока готовили меня к процедуре, две сестрички обсуждали то, что в который раз не завезли в клинику самого элементарного – какие-то там мусорные пакеты, одноразовые перчатки и т.п. Я пошутил на тот счёт, что это пани Супрун ещё медреформу не начала. В ответ моментальное гробовое молчание и каменные лица. Такого страха перед властью я раньше не встречал. При «злочинных режимах» тему власти подхватили бы с пол-оборота! И плевать, что «свой министр». Он далеко. Это же не родной директор или завотделением.

Храбрятся разве что киевские таксисты (в силу специфики работы – нет же свидетелей). Они, между прочим, сразу же раскусили природу Майдана и «АТО». Хотя, киевские они условно – съехались за длинным (по украинским меркам) рублём со всех уголков. Первым, кто мне ещё на Пасху 2014-го разъяснил за десять минут поездки всё о выгодополучателях Майдана и «АТО» — был лемко из Закарпатской области. Спрашиваю его, откуда он всё это знает. Отвечает: «Не тико радию слухаву, и з усяков чилядю, кой ся веземе разом обсуждаеме, вижу тко и як бреше, а тко правду каже – картина ся сама складуе» («Не только радио слушаю, но и с пассажирами из разных слоев общаюсь: вижу кто брешет, а кто правду говорит – картина сама складывается»). Лишь только в этом году наткнулся я на таксиста, который возопил, что «давно уже надо новый майдан собирать!». Спрашиваю: «А чего же не собираете?». Отвечает: «Так лидеров нет!». Говорю: «Ну да, теперь они все в Раде, им резона в майдане нет. Но ведь вы же их туда и провели. Где гарантия что новые вас так же не кинут?». Молчит. И то прогресс.

А ещё в 2015-м разговоры были другие. Помню, на поминках одного очень хорошего человека, его коллеги поясняли, что «зрада» вокруг, потому что в Раде предатели. «А как же новые лица? – недоумеваю. – Все же сотники майдана и герои «АТО» туда прошли по спискам партий». «Их ещё мало там. Больше надо». Вот так просто всё.

Но – возвращаясь в наше время – развенчивание «славы» действующих ныне в политике «героев», неизбежно влечёт десакрализацию павших за ЭТУ «свободу», ЭТУ «державу» и ЭТУ «гиднисть». Державотворча для Украины некрофилия, безусловно, никуда не делась, но стала совершенно будничной. Под Новый год впервые за многие месяцы довелось побывать на Майдане. Сразу же наткнулся на инсталляцию в виде могилы «героя Небесной сотни» (вроде того, как при Ющенко в школьных вестибюлях устраивали могилы жертв «Голодомора»). Всё как положено – пробитая каска на горбике, венки, лампадки из близлежащего «монастыря Киевского патриархата» (затухшие, естественно)… В пяти метрах от открытой кафешки. И никого ничего не смущает!

Или вот ещё. Зашли с другом в паб на «Арсенальной». Он оказался вроде как рокерским. Поэтому на стенах развешаны портреты убитых «атошников» вперемешку с Оззи Осборном, AC/DC и Kiss… Бухая в стельку молодь яростно подпевает по-русски ревущей из колонок «Пачке сигарет», но между припевами столь же люто орёт про «одну мову, одну нацию». И никакого когнитивного диссонанса. Потому что… Впрочем, тему подсознательного мы уже достаточно разобрали.

Да и какая, к лешему, война, если по телевизору сплошь развлекательные шоу, а на бигбордах рекламы «безпечного сексу» для представителей европейской ориентации?

Почти весь 2014 год я провёл за дачным забором под Фастовом – в «Русском мире», построенном в отдельно взятом участке. Исключение составил аппендикс, который мы специально отвели для односельчан, чтобы те могли пользоваться нашим колодцем. В пределах которого и «наслаждались» миром украинским. Пока я не повесил объявление:

Оно, однако, не возымело действия. Ср@ч продолжался.

«Нация», впрочем, это не односельчане, а заробитчане из «анклава невидимой уникальной культуры», как именует галицайский «Пьемонт» неподражаемый Зубченко.

О происходящем же на «Большой земле» я узнавал только из рунета и украинского радио. Обе стороны сходились в одном – картина безрадостная и даже трагическая. Каково же было моё удивление, когда я заехал в Киев, и, выйдя из метро, обнаружил у входа в торговый центр «Гулливер» огромную стаю тусующейся молодёжи призывного возраста с магнитолами (или как там у них оно теперь называется), вытанцовывающей свой рэп под звонкий девчачий смех. Всё это – на фоне огней рекламы, иллюминации и какого-то всеобщего радостно-возбуждённого состояния участников броуновского движения в порядке нескончаемого шоппинга.

И это в двух шагах от главного окружного госпиталя… И уже после Иловайска, Изварино, Луганского аэропорта…

Я представил себе какого-нибудь одноногого или однорукого «киборга», после выписки из госпиталя пробивающегося сквозь этот карнавал к метро, чтобы попасть на вокзал, а оттуда – в свою Задрыпивку. Где он, забытый корреспондентами столичных каналов и военкомами, в лучшем случае тихо сопьётся. А, скорее всего, кинет гранату во двор соседей, недооценивших его нэзламный подвиг.

Предложил даже эту тему Бузине, как писателю. Олесь сказал, что, пожалуй, возьмётся. Но нэзламни настигли его раньше.

Зато поднял тему единомышленник оных:

«Прекратите веселиться, пока в стране война и смерть! – призвал сограждан шоумен и блогер Мочанов. – Почему, когда в стране война, настоящая, грязная, с артой, танками, обстрелами, смертью, у вас как не праздник, так выходной?

… Не страшно? Не стыдно? Тогда гуляйте и веселитесь! Не забудьте выложить фотки с тусовок. Чтобы их увидели в Днепре, в Счастье, в Луганском, в Авдеевке, на Спартаке и Зените, на Терриконах, в Марьинке, Широкино, Марике и на нулевых блокпостах».

Тогда на эти призывы никто не отреагировал (за исключением сэлфи с тусовок), а сейчас бы и не услышали.

Потому что… В том же 2015 году захаживал я в магазинчик под домом. Продавщица там была вся продвинутая такая. Ей где-то около сорока, но в наколках (на руке целое название приторного хита Scorpions), и слушает сугубо «Радио Рокс – Украина». Похоже, хиппи бывшая. Но «политически подкованная» (видно, внимает укроновостям в перерыве между песнями), и просвещает покупателей при случае.

Разговорились с ней во время исполнения по радио Valley Girl Френка Заппы. Это мой любимый музыкант. Я о нём даже книгу-справочник написал когда-то. У продавщицы аж глаза загорелись: «Какой вы молодец! Надо, надо культуру нести молодёжи!» и прочая и т.п. шелуха.

Выписывает, значит, скидочную карточку, и, вбивая в комп фамилию Скворцов, спрашивает в шутку: «Москаль?». Ожидая, естественно, что я сразу покраснею от стыда и брошусь открещиваться. Мол, да мы украинцы истинные, это только одного деда по отцовской линии коммуняки ещё в 30-х насильно русифицировали – стандартная «легенда» свидомитов, стыдящихся своих великорусских фамилий.

Отвечаю: «Москаль». Уставилась. И добавляю: «Не скачу». Оторопела. И тихо так, ошеломлённо: «А чего?»

То есть, вот был только что абсолютно вменяемый Homo sapiens, и вдруг в мгновение ока переключается на кенгуру, до которого даже не доходит, что массовое скакание кому-то может показаться занятием ниже человеческого достоинства!

Лицо дамочки постепенно каменеет. Плохо сдерживая ненависть, чеканя слова уже на публику (чтобы слышали другие покупатели), спрашивает: «Так вы сепаратист?». «Какой ещё сепаратист? – картинно изумляюсь. – Я милочка, унионист. За воссоединение страны, в которой родился, то бишь». «А вам не кажется, что ждать возрождения своей страны уместнее в её столице – Москве?». «Отчего же? Моя родина – Киев. Мать городов, не напомните ли каких?».

И тут уж её прорывает… Куда подевалась вся такая рокерская продвинутость?! Банальная разъяренная бабище, каковых тысячами саккумулировал Евро–, кто забыл, майдан. Но и тут экзистенциальная зрада: «Майдан»-то понятие тюркское. А так хотелось «Евро-»! Бедные, бедные орийци!

Действительно, бедные. Ведь все задатки есть у них быть не бандерлогами, не кенгуру, а людьми: и бабушку через дорогу переведут, и водителям во дворах дорогу уступят, и в «Продтоварах» подскажут, что стоит брать, а что – пластмасса. Недавно я ходил с палочкой – вообще поражался, сколько добрых людей в транспорте предлагают не просто место, а лучшее место… Но попробуй только выразить осторожное сомнение в верности, скажем, лозунга «Украина для украинцев!»…

К чему это я? А! Так вот к тому, что нет этой мадам в магазине больше. Понял хозяин, что достаёт она своими политинформациями народ. Последнее, что я от неё слышал: «Рыба у нас теперь не москальская, а прибалтийская – Даля нашей стране помогает!». И, действительно, какая, скажите, нормальному человеку разница, какой национальности ставрида? Впрочем, если кенгуру могут быть национально сознательными…

P.S. для оптимистического конца:

В киевском метро явно продвинутый молодой человек (борода, очки, глистоподобность, стрэч-дудочки, наушники), читает книгу, на обложке которой хорошо видна надпись ОРУЭЛЛ. Спрашиваю, не «1984» ли? Юноша вытаскивает из уха один наушник и радостно кивает головой. Тогда интересуюсь, не кажется ли ему, что речь идёт о нашем месте и времени? В ответ слышу, что книгу он только начал, но, похоже, именно о том.

Хотелось бы верить, что намечаются симптомы выздоровления, хе-хе.