За что?

Двухметровый монумент открыли у дома №23 по улице Рубинштейна. Во дворе здания собралось около двухсот поклонников творчества литератора. Почти все с цветами – гвоздиками и алыми розами. Это на открытие памятника «талантливому русскому писателю» пришли его читатели-почитатели. В пятимиллионном городе не нашлось больше поклонников «таланта».

Рядом с накрытой белой простыней скульптурой стояли самые близкие писателю люди – друзья и родственники. Вдова Елена и дочь Екатерина прилетели в Северную столицу из Нью-Йорка еще 3 сентября. Именно в этот день писатель мог бы отметить свой 75-летний юбилей…

– Нам скульптура понравилась, – сказала за себя и за свою дочь Елена Довлатова. Женщина держалась уверенно, хоть и немного растрогалась. Через мгновение она продолжила: – Насколько мы знаем, в начале августа 2016 года жители Петербурга создали петицию за установку памятника моему мужу. Что же – нам очень приятно, что Сергея помнят и любят в его родном городе.

«Узкий лоб, запущенная борода, наружность матадора, потерявшего квалификацию…», – говорил Сергей Донатович про свою внешность. Таким он и предстал в своем бронзовом обличии в центре Северной столицы. Тем не менее, монумент пока не приобрел окончательный вид. В течение ближайшего месяца рядом с фигурой появятся дверь в квартиру №36, печатная машинка «Ундервуд», а чуть позже – несколько гранитных стульчиков.

– Где будет установлен памятник и будет ли он установлен вообще, оставалось загадкой до самого последнего момента. Поэтому несколько элементов композиции мы банально не успели подготовить, тот же фундамент или постамент будет еще неделю схватываться! – объяснил в интервью «Комсомолке» один из авторов работы Вячеслав Бухаев.

Напомним, добиться установки памятника Сергею Довлатову удалось с большим трудом. Возникли бюрократические проволочки. По одному из городских законов ставить памятники в Петербурге можно только спустя 30 лет после смерти человека, а Сергея Довлатова не стало лишь 26 лет назад. Сделать исключение можно было только в том случае, если бы губернатор города дал специальное на то разрешение. Георгий Полтавченко долго сопротивлялся, но в итоге все-таки подписал все необходимые документы.

Довлатов писал прозу. Журналы отвергали его произведения. Рассказ на производственную тему «Интервью» был опубликован в 1974 году в журнале «Юность».

Публиковался в самиздате, а также в эмигрантских журналах «Континент», «Время и мы». В 1976 году был исключён из Союза журналистов СССР.

В августе 1978 года из-за преследования властей Довлатов эмигрировал из СССР, поселился в районе Форест-Хилс в Нью-Йорке, где стал главным редактором еженедельной газеты «Новый американец». Членами его редколлегии были Борис Меттер, Александр Генис, Пётр Вайль, балетный и театральный фотограф Нина Аловерт, поэт и эссеист Григорий Рыскин и другие. Газета быстро завоевала популярность в эмигрантской среде. Одна за другой выходили книги его прозы. К середине 1980 годов добился большого читательского успеха, печатался в престижных журналах «Partisan Review» и «The New Yorker».

За двенадцать лет эмиграции издал двенадцать книг в США и Европе. В СССР писателя знали по самиздату и авторской передаче на Радио «Свобода».

Сергей Довлатов умер 24 августа 1990 года в Нью-Йорке от сердечной недостаточности. Похоронен на еврейском кладбище «Маунт-Хеброн» в нью-йоркском районе Куинс.

С. Д. Довлатов страдал алкоголизмом. По мнению литературоведа А. Ю. Арьева, хорошо знавшего Довлатова в молодости:

Это было более-менее массовое явление, потому что, в общем-то, пили все мы довольно много, И хотя в богемной и просто литературной среде это было распространенное явление, но то, как пили все эти лауреаты Сталинских премий и мастера социалистического реализма — так это уму непостижимо. Мы им в подметки не годились. Просто они пили где-то за своими голубыми заборами до очумения, а нам приходилось перемещаться из магазина в магазин, доставать где-то деньги и все прочее.

— «Андрей Арьев о Довлатове: «Он просто хотел печататься»»

Хорошо знавший Довлатова Александр Генис писал:

Сергей ненавидел свои запои и бешено боролся с ними. Он не пил годами, но водка, как тень в полдень, терпеливо ждала своего часа. Признавая её власть, Сергей писал незадолго до смерти: «Если годами не пью, то помню о Ней, проклятой, с утра до ночи».

У почитателей настоящей, приличной русской литературы возникает вполне естественный вопрос: за что, за что этому «еврею армянского разлива»(это он про себя так говорил) установлен памятник? Какой след он оставил в русской литературе? Чем заметен?
Непонятно. Таких «писателей» в советское время в «Союзе Советских писателей » было хоть отбавляй. Единственное, чем он от них отличался — убежал на Запад, где, естественно, сразу-же стал «выдающимся» и, даже «гениальным».

«Что такое литература и для кого мы пишем?

Я лично пишу для своих детей, чтобы они после моей смерти все это прочитали и поняли, какой у них был золотой папаша, и вот тогда, наконец, запоздалые слезы раскаяния хлынут из их бесстыжих американских глаз!»

Это сказал Довлатов в одном из интервью. Раз он писал для своих детей, вот пусть они-бы и ставили ему памятники за свой счет.

Настоящий материал самостоятельно опубликован в нашем сообществе пользователем Tim_duke на основании действующей редакции Пользовательского Соглашения. Если вы считаете, что такая публикация нарушает ваши авторские и/или смежные права, вам необходимо сообщить об этом администрации сайта на EMAIL abuse@newru.org с указанием адреса (URL) страницы, содержащей спорный материал. Нарушение будет в кратчайшие сроки устранено, виновные наказаны.

Комментарии

комментариев 20

  1. Henren:

    Памятник еще одному «гению»-алкашу. Теперь что, мода такая, алкашам памятники ставить?

    • Владимир:

      Ну, как героически боролся с алкоголизмом. Достоин памятника! Разве нет?
      *ирония*

      • Henren:

        По факту Довлатов, отовсюду вышвырнутый за банальное систематическое пьянство, вдруг оказался борцуном с режимом и нашел себе место под крылышком американской программы по психологической войне с СССР. В этой программе собирали множество таких фриков — они писали книги, вещали на РС/РСЕ и Голосе Америки, в общем, гадили как могли.
        Ну а так Довлатов — потомственный поц. Еврей-националист, всю жизнь общался только с евреями. Родился во время войны, когда папеле с мамеле находились на ташкентском фронте. Из семьи богемы, в которой и отец, и мать — офицеры НКВД, самые натуральные сталинские сатрапы, следившие за настроениями в артистической среде и писавшие отчеты, по которым было отправлено за решетку немало людей из этой самой богемы. Пристраивали своего непутевого сыночка куда могли, да все без толку — пьянки, гулянки и пр.

        • Tim_duke:

          Так я и спрашиваю, за что? Памятник в русском городе сему пациенту ЛТП. Неужели нет более достойных писателей? «Отберите орден у Насера, не подходит к ордену Насер.» писал известный поэт. Не подходит этот персонаж к памятнику, тем более в городе, пропитанным Пушкиным, Гоголем, Достоевским.

      • Kolin Pa:

        А мну? Я тоже борюсь, правда безуспешно.

    • MadMax:

      Солженицыну и Жириновскому есть, а чем он хуже ?

      • Tim_duke:

        А чем лучше?

        • MadMax:

          Тоже борец. Что-то в Питер зачастили всякие неоднозначные памятники, готовят новый 17-й год ?

          • DellBill:

            И это ж действует — простая женщина без образования мну так сказал в разговоре про это а: «а скоко в 36м убили?»…хотя с тем што Ленин людоед согласна.

      • ZIL.ok.130:

        Чем Сола Женицын и Жириновскей.
        И все втрох—ТБМ.

  2. ZIL.ok.130:

    Про Зелёного Змия.
    Как то в своей факультетской стенгазете мы напейсале:
    Студенты Петров и Сидоров объявили бой пьянству.В первом раунде победило пьянство.Бой продолжается.
    А про статуй—умиляет эта вот их манера—«общественность северной столицы».
    Вы мне на них пальчегом покажите—хто такие,чиих будут?
    Вот сидит в них вот эта вот совковость,чуть што,сразу: «Есть мнение…»,а чьё это мнение или это такой феномен,что мнение само по себе возникает и живёт потом само собой,а они—какие то специальные люди,которые имеют полномочия эти носящиеся в воздухе мнения озвучивать—чёрт его знает.
    Ладно бы озвучивать,так они ещё наловчились эти мнения монетизировать.

    • Sobolek:

      Мнение авторитетных товарищей…))

    • Ванёк26:

      Список арбитров встречи, пожалста.

  3. NZachary:

    Сегодня в «миртесен» прочел, как «страдал» blyadun Пастернак.

  4. McLoud:

    Ребэ-штейна не читал. А по поводу Довлатова, я наверное туповат, ну вот не вижу в его произведениях литературной ценности, слог ещё терпимый, а пишет какую-то серую муйню.

  5. Finder:

    но то, как пили все эти лауреаты Сталинских премий и мастера социалистического реализма — так это уму непостижимо

  6. Komsorg:

    ____ «Я против таких, как они, страшный антисемитизм испытываю.» — единственное что стоит помнить из его творчества …

    • MadMax:

      А как же знаменитое:

      В перерыве среди участников начали циркулировать документы. Иудаисты собирали подписи в защиту Анатолия Щаранского. Православные добивались освобождения Глеба Якунина. Сыны ислама хлопотали за Мустафу Джемилева. Католики пытались спасти Иозаса Болеслаускаса.

      С подписями возникли неожиданные трудности. Иудаисты отказались защищать православного Якунина. Православные не захотели добиваться освобождения еврея Щаранского. Мусульмане заявили, что у них собственных проблем хватает. А католики вообще перешли на литовский язык.

      Тут в кулуарах симпозиума появились Литвннский и Шагин. Оба были в прошлом знаменитыми диссидентами. Они довольно громко разговаривали и курили. Казалось, что они слегка навеселе.

      – В чем дело? – спросили Литвинский и Шагин. Им объяснили, в чем дело.

      – Ясно, – проговорили Литвинский и Шагин, – тащите сюда ваши документы.

      Сначала они подписали бумагу в защиту Щаранского. Потом – меморандум в защиту Якунина. Потом – обращение в защиту Джемилева. И наконец – петицию в защиту Болеслаускаса.

      • Tim_duke:

        И вот за это — памятник? Высокие отношения…©

  7. Kolin Pa:

    А это кто?